рядом с Полярной Звездой

жаль, что небо такое маленькое.
не хочу я лежать в земле.
хочу падать в ковш Большой Медведицы,
вместе и рядом с Полярной Звездой.
и чтобы никогда не упасть — ни в ковш, ни на Землю.
но на всех неба не хватит, маленькое оно — небо.
это Земля — большая. огромная. бесконечная. круглая?
кто же мерит Землю самолётами и ракетами?!
Земля измеряется — шагами, а ракетами измеряется скорость.
не бЕгом, не прЫгом, не скАком, а — шаг за шагом
Земля — бесконечная. я проверял это много раз.
и — не круглая. я проверял это много раз.
это глобус — круглый. глобус — это мёртвая модель Земли.
как мертвы и все, придуманные человеками, модели этого мира.
каждый раз, пытаясь что-то понять, я автоматически, эпиграфом,
вспоминаю, давно ещё вычитанный у Стругацких, вопрос:
«а что думают рыбы в пруду о природе дождя?»
и всякий раз чувствую себя той рыбой
(из Созвездия Рыб, наверное...),
которая сИлится понять природу ноябрьского Звёздного Ливня.
вы видели, как с удовольствием падают звёзды в ноябре?
как будто бы у звёзд бывает такое время — ноябрь...
как будто бы звёзды умеют — падать.
как будто бы рыбы умеют — думать.
как будто бы Земля — круглая.
но мы не падаем с неё.
странно...
...
нет,
определённо — не хочу лежать в Земле, и жить в Пруду,
хочу — рядом с Полярной Звездой падать в ковш Большой Медведицы.
и быть видным всем, кто, вдруг — остановится и, навытяжку «смирно!»,
задрав голову в небо, лицом на человеческий Север —
найдёт глазами неяркую Полярную Капельку,
вечно падающую в свой вечный чёрный Ковш, и —
увидит меня —
чёрного в черноте рядом неяркой Звезды,
тоже летящего в тот же Ковш —
бесконечного, и потому —
невидимого никому.